Интервью с Надеждой Савватимской

Надежда Петровна Савватимская родилась 11 декабря (28 ноября) 1892 года. В 1917 она окончила Московские высшие женские курсы, где преподавал Н. Н. Баженов. На последнем году обучения Надежда Савватимская слушала его курс по психиатрии и участвовала в клинических занятиях в Преображенской больнице. С этим и был связан интерес к ней со стороны интервьюера Анатолия Гериша. В серии интервью, которые он провёл весной 1967 года, его интересовали прежде всего воспоминания о Баженове и «старой Преображенке» начала XX века. Два интервью из этой серии уже опубликованы у нас на сайте.

Медицинское отделение Московских высших женских курсов открылось в 1906 году, ему был присвоен статус высшего учебного заведения. Уже в первый год появилось много желающих стать слушательницами — конкурс составлял  8,5 человек на место, слушательницами в первый год стали 206 курсисток. В 1917 число студенток уже достигло 1050 человек [1]. Расцвет Высших женских курсов в 1910-х годах произошёл в том числе благодаря тому, что там стали преподавать многие профессора Московского университета, покинувшие его из-за конфликта с министром народного просвещения Л. А. Кассо [2]. Личные воспоминания курсистки о преподавании в середине 1910-х годов являются ценным историческим источником.

В 1910 году на Московских высших женских курсах была организована кафедра педиатрии, которую возглавил А. А. Кисель. Именно на этой кафедре продолжила работу после окончания курсов Н. П. Савватимская [3]. После революции медицинское отделение Московских высших женских курсов было преобразовано во 2-ой Медицинский институт (ныне РНИМУ им. Н.И. Пирогова). Там Н. П. Савватимская защитила кандидатскую диссертацию и стала доцентом. Она является автором пособия о ревматизме у детей [4].

Надежда Савватимская не выбрала психиатрию своей специальностью, однако сохранила воспоминания о курсе психиатрии и его преподавателях Н. Н. Баженове, В. К. Хорошко, В. А. Гиляровском. В интервью она рассказывает о том, как Н. Н. Баженов вёл лекции, возил курсисток на экскурсию в загородный патронаж Преображенской больницы и в старый корпус на Матросской тишине (новым корпусом, где проводились занятия курсисток, была территория «Котовской половины», ныне главный корпус ПКБ № 4 им. П. Б. Ганнушкина).

Н.Н. Баженов среди студенток Московских dысших женских курсов. 1912 год. Из фондов Музея Преображенской психиатрической больницы.

Интервью с Надеждой Савватимской

Интервьюер: Анатолий Гериш
Дата записи: 23 марта 1967 года
Автор расшифровки: Ксения Павлова

Надежда Савватимская: Ясно, ж да?

Гериш: Да.

Надежда Савватимская: Ну, Надежда Савватимская Петровна…выпускница Московских высших женских курсов, которые потом были переименованы во Второй... Московский медицинский...  государственный университет.

Гериш: Вы 17-го года выпускница?

Надежда Савватимская: Тысяча девятьсот семнадцатого года. В клинике Николая Николаевича Баженова я работала 1916-й и 1917-й год учебный. То есть это был как раз последний год перед революцией. В клинике мы работали каким образом? Там… курировали больных. Потом [значит] слушали лекции Николая Николаевича и вели разборы с ассистентами.

Гериш: Истории писали?

Надежда Савватимская: Историю болезни писали, [конечно].

Гериш: И защищались?

Надежда Савватимская: Ну потом разбирали, докладывали ассистентам. Ассистентами у нас были тогда двое. Так вот, кто ординатором был, я не помню, а ассистентом был Хорошко [5], как его Николай? Забыла, как его.

Гериш: Хорошко и Гиляровский [6]!

Надежда Савватимская: И Гиляровский - двое.

Гериш: Кто с вами занимался?

Надежда Савватимская: По-моему, занимался Гиляровский с нами. Причем занимались мы, [значит] разбирали историю болезни, это все докладывали. Ну… и затем посещали вот разборы Николая Николаевича и слушали его лекции.

Гериш: Как он лекции читал?

Надежда Савватимская: Лекции я очень точно не могу вам сказать, но что он обращал [всегда] внимание, это на то, что в отношении к этим больным нужно совершенно, так сказать, изменить свое отношение. Что… (ээ) он давал нам ана-анализ различных форм заболеваний, ну, у психических, у больных. Потом демонстрировались иногда больные, которых приводили из корпуса.

Гериш: На каждой лекции демонстрации были?

Надежда Савватимская: Я не помню, я так отдельные лекции помню, я не собиралась быть психиатром, поэтому мне это не было особенно... Но приводили больных, причем он этих, с этими больными, что очень, так сказать, меня в то время поражало, он с ними разговаривал как со своими добрыми знакомыми. Он был на такой эстраде, он сидел, там это не просто, он сидел, значит приходил больной, больной садился, и он с ним разговаривал. Но подбирал, по-видимому, такие вопросы, мне сейчас это трудно сказать, которые интересовали его с точки зрения анализа заболеваний, для того, чтобы рассказать нам потом об этом больном. А потом он нам разбирал, что, собственно говоря, в этом больном являет особенности, какие в нем имеются отклонения у психики, и как надо поступать в отношении этого больного. Потом были вот разборы больных, по-моему, раз в неделю, насколько я помню, были разборы больных, это вечером мы приходили туда и разбирали больных, он тоже самое, вызывали больных, расспрашивали их, как с ними, что. Это вот такие наши лекции, потом занятия, разборы, и затем групповые посещения больниц… больницы. Одной вот, ну тут мы работали, здесь (далее перебивает Гериш - прим. ред.)

Гериш: В новой Преображенке (Надежда Савватимская говорит одновременно с ним следующую фразу - прим. ред.)

Надежда Савватимская: В новой…

Гериш: (продолжает свою предыдущую фразу - прим. ред.) в Алексеевском и Королевском корпусе.

Надежда Савватимская: Да, да, вот в этом корпусе, которые совершенно были построены по новому, нам даже на это обращали внимание, что его сотрудники, на кафедре, что построение ухода за больными, все, весь режим больницы, он совершенно иной, чем в старом корпусе. Ну один раз, да, нужно сказать, что в новом не было тяжелых больных, таких буйных, острых больных. Правда, один раз был такой случай, когда, что был один больной, которого только что привезли и взяли в этот день, где-то на улице.

Гериш: Угу.

Надежда Савватимская: Ну он так в комнате, ничего, говорят, ничего, вы не бойтесь, ничего с вами не будет. А нас было человек 10, что ли, пришли, группа.

Гериш: Курсист[ок].

Надежда Савватимская: Курсисток, да. Вот молодой человек ходит, расхаживает спокойный, и потом вдруг начинает очень волноваться. И тут начинает значит волноваться, начинает нервничать, ходить из одной… угла комнаты в другую, и что-то говорит, что он говорил, я не помню, и нас оттуда быстренько эвакуировали.

Гериш: Вы испугались?

Надежда Савватимская: Да нет, мы не испугались, но просто нам сказали, что лучше его не раздражать, и лучше его (не договорила - прим. ред.)

Гериш: Ага, а вы практику в халатах проходили? Психиатрическую?

Надежда Савватимская: По-моему, нет. В халатах не было тогда, в халатах.

Гериш: Не было? Ну и Баженов, ну [был без халата]?

Надежда Савватимская: Нет, он без халата. Он без халата, он без халата. По крайней мере, разборы больных, это было без халата. Разборы больных и лекции без халата.

Гериш: Будьте добры, расскажите о старой Преображенке. Какое она [впечатление оставила]?

Надежда Савватимская: Ну, туда нас повел…

Гериш: Гиляровский?

Надежда Савватимская: Гиляровский. Он с нами пошел, нас был человек 15, наверное, то есть группа. Нам показали, то есть нам сказали, что покажут тяже… отделения для буйных больных, которых, которых нет в данном корпусе. Мы туда пошли от Матросской тишины. Матросской тишине.

Гериш: Старой Преображенки.

Палата Преображенской больницы. 1910-1920-е. Из фондов Музея Преображенской больницы.

Надежда Савватимская: Старое здание, мрачное, оно произвело нам диаметрально противоположное впечатление. Везде решетки на окнах, мрачные комнаты, мрачные палаты. В некоторых ведь даже нету света, а есть свет только в тех кабинах, в которых находились больные. А двери этих кабин выходили в общую комнату.

Гериш: В коридор там, общий коридор, да?

Надежда Савватимская: Да. Я не знаю, я теперь.. Я с той поры, конечно, там не была, я не знаю, как там построено, это у меня такое впечатление осталось. И вот в этих кабинах ужасные впечатления производили больные. Это кровать, переплет железный, на них лежит совершенно почти раздетый человек. Это буйный, который.. один раз вот, как раз неприятное впечатление было, ходила среди всех в большой комнате, ходила одна женщина, волосы у нее были распущены, высокая такая, с большими глазами. Видимо, она тоже, близко к буйному такому периоду относилась. Вот она ходила, косилась, косилась, косилась на нас, потом зашла в свою кабину, захлопнула.. дверь, а дверь в решетках, стекол нет, только решетки. Когда она прислонилась к этой решетке, глаза у нее раскрытые, волосы распущены, она схватила решетку и начала ее трясти и что-то такое вопить. Ну, Гиляровский сам как-то было возмутился этим делом, и мы оттуда ушли. Очень неприятные впечатления оставило: какие-то костюмы у них, какие-то и эти... (Гериш не дослушал - прим. ред.)

Гериш: А помещение было чистое или грязное?

Надежда Савватимская: Нет, помещение, то в общем, конечно оно было чистым. Там, по-видимому, все-таки чего-то чистили.

Гериш: Но только света мало было, да?

Надежда Савватимская: Но света мало, все как-то серое. Вот, если в Королевском корпусе там все было чистенькое, белое с желтым, [знаете] все такое солнечные, светлые, большие окна, там окна небольшие сравнительно, засеченные, [это произво] (начинает говорить, но не договаривает - прим.ред.) серая окраска стен, страшно мрачные впечатления производилось. Страшно мрачные. Вот это в отношении посещения групповых.

Интерьеры Преображенской больницы в 1910-1920-е гг. Из альбома «Фрагменты прошлого больницы». Музей Преображенской больницы

Гериш: Будьте добры, расскажите свое впечатление о Гиляровском как о преподавателе.

Надежда Савватимская: [Знаете], я как преподавателя-то не знаю, он вел у нас только групповые занятия. У меня так особенно впечатлений не осталось блестящего такого. Я не очень-то его… так... любила. У нас не все... Так некоторые, которые у нас пошли… были товарищи, которые хотели остаться психиатрами. Они там работали вместе, а я нет. Я не хотела быть, и как-то… не было у меня контакта. И смотрела на это, что пройдет и пройдет. Больше впечатлений оставляю... Николай Николаевич, по-моему, его тоже звал. Хорошко. Как его звали?

Гериш: [Да и я вообще] не помню. Хорошко! Второй ассистент.

Надежда Савватимская: Да, второй ассистент. Он хорошие впечатления оставлял. Он как-то немножко в другом уклоне был тогда. Он рассматривал и психиатрию, тоже в его уклоне в невропатологию. Где он потом работал, я не знаю. Я говорю, в стороне уже была. А Гиляровский остался потом и был профессором. Я не знаю, не могу о нем говорить.

Гериш: Будьте добры, а расскажите еще что-нибудь о Николае Николаевиче Баженове. Вот вы мне тот раз говорили, что он с вами ездил в Новый Иерусалим.

Надежда Савватимская: Даа, во-первых, на лекции. Мы к нему очень любили на лекции ходить, потому что мы после целого дня к вечеру приходили к нему на лекцию. Мы знали, что у него там есть возможность.. в соседней комнате покушать. Потому что у него всегда были вазы с пирожками положены (смеется - прим. ред.). Потом было значит зеркало, там была возможность привести свой туалет в порядок.

Гериш: И что, приколки были? (перебивает - прим. К. П.)

Надежда Савватимская: (продолжает - прим. К. П.) и приколки, и все там лежало.

Гериш: И что и [постель] для курсисток была?

Надежда Савватимская: Да, да, да, и это у него было. И главное, были пирожки, которые, конечно, курсистки с голоду, некоторые были очень голодные, с удовольствием кушали.

Гериш: А пудра тоже была?

Надежда Савватимская: По-моему, тоже там было. Вообще… там было такое зеркало, там подзеркальник, на нем что-то лежало. И около столика был туалетный прибор такой. И там у него все было, что нужно для того, чтобы девушки привели себя в порядок. А потом так… Мне помнится, что говорили, что и раньше, наш курс это был, и что шестого декабря, в день своих именин, он возил курсисток в Новый Иерусалим, где у него была… был патронат. Патронат по как его там, по..?

Гериш: Посемейный.

Посемейный патронаж в Воскресенске. Фото из фондов Музея Преображенской больницы

Надежда Савватимская: Посемейный, да. Там был дом - административный, и потом значит вот такой посемейный. Но, там обычно, как это, я не знаю, как у других. А вот когда я ездила, я поехала туда, интересно было. Ну, нас ездило там много народу…

Гериш: Сколько человек приблизительно?

Надежда Савватимская: Я не знаю, на два вагона. На два вагона.

Гериш: В общем, целый курс ездил?

Надежда Савватимская: Ну, курс, да, может быть, не все ездили, я не знаю, но я там была…

Гериш: Сотни-полторы, да? Если два вагона.

Надежда Савватимская: Два вагона, два вагона было с нами. Два вагона он.. заказывал, до Нового Иерусалима, затем значит ехали с нами… я не помню, он был или нет, вот с нами, говорят, он иногда, или он был… и ассистент.

Гериш: В вагоне?

Надежда Савватимская: В вагоне, да. Ну, значит туда ездить недолго, два часа. Ну, в вагоне разговоры самые разные, и песни иногда, и всякое другое. Затем, после того, как приезжали на станцию, значит, лошади, сани и до самого Воскресенского, до патроната. Вот там у вас на снимке патронат-то есть, наверное, тот же самый был.

Здание патронажа для душевнобольных в Воскресенске. Фото из издания: Альбом зданий, принадлежащих Московскому городскому общественному управлению: Т. 1. М.: [б. и.], [191-].

Гериш: Да-да, а деньги кто платил [вы] за все это?

Надежда Савватимская: Неет, это он сам, на собственные деньги.

Гериш: Сам платил?

Надежда Савватимская: Все!

Гериш: И за поездку, и за вагон?

Надежда Савватимская: И за поездку, и за вагон мы ничего не платили! Все это было на его счет.

Гериш: И за вас, и за своих ординаторов?

Надежда Савватимская: (перебивает Гериша - прим. К. П.) За все, и за обеды, и за пищу…

Гериш: И за ординаторов.
Надежда Савватимская: За ординаторов, это я уж там не знаю, как у него было в его клинике, но в основном мы ничего не платили, абсолютно.

Третье лицо: А лошадях вы [неразборчиво]?

Надежда Савватимская: Да, так вот там-то на санях, а потом на лошадях, а потом в Новом Иерусалиме, это было обед, потом прогулка, посещение Нового Иерусалима как... памятника.

Гериш: Исторического.

Надежда Савватимская: Да, как памятника архитектурного, я это очень хорошо, правда, после я даже ни разу там и не была, так остался же прекрасный архитектурный памятник.

Гериш: (что-то неразборчиво пытается вставить в диалог - прим. К. П.)

Надежда Савватимская: (неразборчиво из-за того, что перебивает Гериш - прим. К. П.) мы совершенно до конца, но это изумительный памятник архитектуры. Ну там беседы, рассказывали о патронате, но об этом говорилось и на курсе всегда, что имеется семейный патронат, это один из методов призрения этих больных, который дает хорошие результаты, потому что они в семьях, они же в семьях, но это больные, которые, конечно, не представляют опасности для других, даже показывали нам их, и там даже показывали.

Гериш: Вы видели этих больных?

Надежда Савватимская: Видела, да, я помню одного (в это время Гериш пытается что-то неразборчиво вставить, перекрикивают друг друга - прим. К. П.), одного, одного, такой стриженый молодой человек, так они... работали, да, они работают, помогают, в семьях как, это очень интересная была форма…

Гериш: Призрения.

Надежда Савватимская: Призрения больных, и скорее не столько призрения, даже лечения, потому что в семье они получали, может быть, более такое спокойное существование, чем в больнице, где тип самой больницы уже неприятный.

Гериш: И больные чувствовали себя как будто дома?

Надежда Савватимская: Больные чувствовали себя как дома, да.

Гериш: Как будто они не больные, нормальная обстановка?

Надежда Савватимская: Да, между прочим, вот в новом корпусе там тоже было очень, я как сейчас помню в новом корпусе, вот в Королевском, там комната, один старичок сидел в очках и небольшой паренек, вот они там читали, что-то такое делали, такая мирная обстановка совершенно. Вообще вот… как нам говорили, этот Королевский корпус, потому что он созданием Баженова был, да?

Гериш: Да, да, да.

Надежда Савватимская: Вот по его замыслу, по его направлению работы, в противовес вот этим старым методам, ужасным методам этих больниц, которые описаны в литературе, ужасные методы, и болей, и битьё, и так далее, там совершенно этого ничего не было.

Королевский корпус Преображенской больницы на Котовской половине. Построен в 1914 г. Фото из издания: Альбом зданий, принадлежащих Московскому городскому общественному управлению: Т. 1. М.: [б. и.], [191-].

Гериш: Будьте добры, ну, а как даже потом, после посещения?

Надежда Савватимская: А после посещения, что до вечера, ну, всё-таки как, ну, приехали, пообедали, потом значит погуляли, посещение вот Иерусалима, потом приходили, выпили чаю, тут, значит, были всякие разговоры, а и вот о работе патроната, и так сказать, кто как хотел. А затем обратно тоже подавались два вагона, понимаете, [вошли] опять вагоны, то есть опять вагоны, и приезжали в Москву, мы ничего, ни одной копейки не платили. Причём, там, после вот уже, как возвращались из прогулки, посещения Нового Иерусалима, того памятника, Николай Николаевич обычно, по крайней мере у нас, но говорят, это всегда он делал, он каждой курсистке давал открытку, открытку Нового Иерусалима, разной виды, и на нём автограф, причём автографы были самые разнообразные, я, конечно, не помню, что друг...

Гериш: Афоризм, да?

Надежда Савватимская: То есть, не автограф, а афоризмы со своей подписью.

Гериш: Вам тоже дал открытку?

Надежда Савватимская: Да, он дал, к сожалению, она у меня сгорела во время пожара, я не могу её представить, но я помню до сих пор тот афоризм, который он мне написал на этой открытке. Он звучал таким образом: «Мои друзья говорят мне: “Не спеши жить, жизнь от тебя не уйдёт.” Я же говорю вам: “Спешите жить, жизнь, как вода, уходит ниже рук”». Может быть, не совсем точно, вот тут не спешите жить, может быть, вы берегите жизнь или, так сказать, живите… более активно. Это я так не помню, но помню, вот жизнь, как вода, уходит ниже рук.

Гериш: И он каждой курсистке это…?

Надежда Савватимская: Каждой курсистке он давал совершенно разные афоризмы в своей подписи. А что это было очень интересно, нам было побегать, во-первых, познакомиться с самим семейным патронатом, и во-вторых, познакомиться курсисткам было интересно, с архитектурным памятником, и получить от него автограф. Это относительно вот этой поездки. Ну что вам ещё?

Гериш: Надежда Петровна, будьте добры, опишите внешность Баженова, портрет его?

Надежда Савватимская: Ну, как теперь помнится, Николай Николаевич был..среднего роста, как мне помнится, среднего роста, полный, уже пожилой. Ну что про внешность сказать? Ну, я не могу сказать, что у него что-то такое особенное. Портреты его очень похожи, портреты. Очень спокойный, походка такая довольно медленная, небыстрая. Правда, я его знала уже в очень пожилом возрасте. Ну, что ещё про него сказать…

Гериш: Какие глаза у него были?

Надежда Савватимская: Мне кажется, серые. Я, насколько сейчас, но это давно было дело, мне кажется, серые глаза, не очень большие. Голос спокойный, негромкий. Вот у Александра Андреевича Киселя, так вот у него был очень громкий голос, а у Николая Николаевича негромкий. Ну как я вспоминаю его разборы, разговоры, беседы со студентами, это был спокойный, беседа носила такой спокойный характер. Что еще?

Гериш: Скажите, пожалуйста, а Кисель [7] знал Николая Николаевича? Вы говорите, у вас даже есть какие-то записи у Киселя?

Надежда Савватимская: Ну как же, может быть, и есть, потому что, как мне помнится, что-то такое когда-то я читала насчёт Николая Николаевича Баженова. Возможно, это касается как раз вопроса о перестройке больничного лечения… психических больных.

Гериш: И Кисель писал об этом, да?

Надежда Савватимская: По-моему, где-то у него есть. Если я могу найти в тех материалах, которые у меня есть, я, конечно, вам это могу… дать, если найду. Что еще можно вам? Больше… как будто ничего.

Гериш: Надежда Петровна, когда вы родились?

Надежда Савватимская: Я родилась в 1892 году, в декабре ме… то есть в конце ноября.

Гериш: Какое число?

Надежда Савватимская: 28 ноября по-старому, 11 декабря по-новому.

Гериш: А вы не помните, сколько, на каком курсе он читал у вас лекции? На 4-м и 5-м один год или два года?

Надежда Савватимская: По-моему, последний год.

Гериш: Последний год?

Надежда Савватимская: Последний год, да.

Гериш: А сколько всего лекций было?
Надежда Савватимская: Воот, это я не помню.

Гериш: Не помните?

Надежда Савватимская: Нееет, это я не помню. Помню отдельные лекции, занятия, но на каком курсе, это я уже не помню.

Гериш: А конспекты или записи лекций у вас остались?

Надежда Савватимская: Нет, у меня, к сожалению, во время пожара всё сгорело.

Гериш: Всё сгорело, да?

Надежда Савватимская: Всё сгорело. Там были и занятия, записи занятий, конспекты. У меня долго оставались они, но в 1924 году у меня квартира сгорела, и всё там сгорело.

Гериш: А у вас есть знакомые… кто знает… Баженова?

Надежда Савватимская: Ну у меня есть знакомые, вот как раз Полина Давыдовна Модель, она жена Леонида Марковича Моделя [8]. Это крупнейший учёный-биохимик, а его брат, Моисей Маркович Модель [9], он был женат на Татьяне Павловне Симсон [10]. Симсон, к сожалению, вы знаете, нету. А жена Леонида Марковича Моделя, это Полина Давыдовна Модель. Это как другая фамилия?

Третье лицо: Даже не знаю...

Надежда Савватимская: Я даже не знаю фамилию. Но она жива и сейчас, и вам к ней следует обратиться..

Гериш: Хорошо, спасибо.

Надежда Савватимская: потому что она сама психиатр. Она, вероятно, знает и о Баженове Николая Николаевича очень много, сообщит вам гораздо больше сведений, чем те очень краткие и очень, так сказать, туманные и далёкие воспоминания, как мы, в частности, я вам даю.

Гериш: Надежда Петровна, большое спасибо. Беседу провёл Анатолий Гериш, 23 марта 1967 года.

Примечания

[1] История Университета // РНИМУ им. Н.И. Пирогова [Электронный ресурс]. URL: https://rsmu.ru/about/history.html (дата обращения: 07.08.2023).
[2] Половецкий С. Д., Минаков А. С., Аширов Э. Р. Из истории МПГУ: возрождение и расцвет Московских высших женских курсов (1900–1918) // МПГУ [Электронный ресурс]. URL: http://mpgu.su/novosti/iz-istorii-mpgu-vozrozhdenie-i-rascvet-moskovskih-vysshih-zhenskih-kursov-1900-1918/ (дата обращения: 07.08.2023).
[3] Кафедра педиатрии имени академика М.Я.Студеникина ЛФ // РНИМУ им. Н.И. Пирогова [Электронный ресурс]. URL: https://rsmu.ru/structure/edu-dept/lf/dept/pediatrics-dept/history/ (дата обращения: 07.08.2023).
[4] Савватимская Н. П. Что надо знать о ревматизме у детей. М. : Медгиз, 1956. 15 с.
[5] В. К. Хорошко (1881—1949) — невролог и невропатолог.
[6] В. А. Гиляровский (1875-1959) - российский и советский психиатр, в 1911—1920 гг. — ординатор и прозектор Московской Преображенской психиатрической больницы.
[7] А. А. Кисель (1859 – 1938) – российский и советский врач-педиатр и инфекционист. Внес вклад в изучение малярии, скарлатине, дизентерии.
[8] Л. М. Модель (1888 – 1962) – биохимик, фтизиатр, доктор медицинских наук.
[9] М. М. Модель (1886 – 1950) – врач-педиатр, невропатолог, доктор медицинских наук.
[10] Татьяна Павловна Симсон (1892–1960) – профессор, доктор медицинских наук, один из ведущих отечественных специалистов в области детской психиатрии и основоположник советской психиатрии раннего возраста, один из основоположников детской психиатрии в России. Ученица Н. Н. Баженова и П. Б. Ганнушкина.